Грязновато ещё, но пройти можно. Тем более, мы с Наташкой досюда никогда не доходим-это километрах в пяти от дома, ей далековато. Ну а там, где мы вместе гуляем-наверняка ещё суше.
А собаки увидели, что мы в новое место едем, заволновались, заметались в машине. К окнам приникли. Оно не то что бы новое. Бывали мы и здесь неоднократно. Но последний раз-прошлым летом. Место абсолютно безлюдное. Если и бывает здесь кто-то только крестьяне местные-пашут, сеют и жнут. А всё остальное время-тишь да гладь да божья благодать. Ну и вот, запарковался на обочине, поводки снял. Идите, говорю. Как они вчистили по просеке. Бенцы сразу зайчика спугнул, ломанулся вперёд. А Тойчик к полю пшеничному подбежал и присел отвалить лишнего-накопилось за день) Я тоже остановился и присел, но не отвалить, а сигарету скрутить) Да и любит он, что бы его подождали. Пшеницу здесь рано посеяли-выше пояса вымахала, даже Бенцы в ней не видно. Колос большой и зёрен богато, но ещё не сформировался-молочко одно.
И вдруг из-за поворота Бенчук выскакивает и ко мне-глаза выпученые, испуганые!
Подбежал ко мне вплотную, сел на жопу-глаза просительные, жалкие. Чо за дела думаю! Пригляделся, а у него на загривке пчела! Сбил её, а на спине ещё одна! Даёбтваюмать!-полез улий нюхать, сучонак! Так то я за этим делом слежу, подзываю его к себе и проходим мимо спокойно. Пчёл если не цеплять-в метре идёшь-не тронут. Только погудят над ухом предостерегающе. А тут то я не думал, что пасечник их воткнёт. Вроде ничего рядом не цветёт. Если только на полевые цветы. Эвкалиптовая роща есть, но отцвело уже. Ладно, наука будет. Обошли это место то, растревожил он пчёл-приблизились метров на двадцать, а они вьются толпами над нами, Бенцы ко мне жмётся. Ну его, не стоит рисковать, пришлось в грязь залезть. Я за ним понаблюдал немного, вроде не пухнет. И повеселел, принюхиваться начал.
Грум-и прыгает в пшеницу. Тойчик за ним-и скрываются тут же. Я им пощёлкиваю языком-как бы Тойчик в этой пшенице не заблудился. А вот и зайчик выбежал-подняли. И они выскочили и за ним. И ещё, и ещё раз. А потом захлопали крылья и донеслось сердитое-кякякякя-пара уток поднялась. Набегались до полного одурения!
А я иду себе, с крейсерской скоростью. Кофту снял, на пояс повязал-жарко! Вся спина мокрая. По сторонам поглядываю, в небо-солнце уже опускается, раскрашивает редкие облака в пастельные тона. Закат приближается и я тороплюсь на пригорок взобраться-любоваться. Жаворонки сыплют последние трели в небесной синеве, дикие голуби вскрикивают трубно и гудят похотливо, вороны в пол голоса переговариваются, ещё множество пичуг чирикают по всякому. И над всем этим чудесная песня дрозда. Густо дроздов в этом году, каждый вечер слушаю!
Собаки куда то пропали, но я не беспокоюсь-обычное же для меня дело. Повернул в востоку и-вооон они, метрах в ста. Набегались, устали и легли остыть и отдышаться. А ближе подошёл-мама моя родная! Тойчик то на сырой песок пузом умостился. А Бенцы в лужу с густой грязью залез, што твой поросёнок-морда счастливая. Бенцы, гад такой-ору я! А он соскочил, заглядывает преданно и виновато в глаза-прости, папаська, перегрелся я. Я вспоминаю, что он ужаленный сёдня-купать придётся. Вполне возможно-температурит. Да и прошли мы километров двенадцать. Я двенадцать, а они то намного больше. И я по просеке, а они то в густой пшенице, то в плетёнке хумуса, то в топком арычке... Ладно-машу ему рукой-и он опять заваливается в лужу.
Так и шли потом к машине-от лужи к луже:) Наташка мне звонит-вы где, скоро вернётесь? А я ей-вынесешь шампунь собачий, полотенца и мои кроксы, Бенцы купать нужно. Чо случилось-орёт. И холодно же! И где купать будешь-в садочке же Жора сейчас. На улицу шланг вытяну, давай, женщина-делай чо гаварят, да!
А Бенцы, уже купаный и сухой, нажрался как питон. Наташка ему, жалеючи, навалила мяса. Лёг на диван, жона его одеялкой укутала и всё-не видно его и не слышно до сих пор. Я когда проснулся и вышел завтракать, он как перочинный нож сложился и спииит, тока бульбы с носа отлетают:)
Так их и нужно выматывать, тащемто!