Мы с прогулки возвращаясь, мимо гранатового сада проходили. Я два граната сорвал на пробу и сейчас разобрал, в глубокую тарелку зёрна ссыпал. Большую ложку в ту тарелку сунул и поставил её на кровать. Наташка фильм смотрит и по зёрнышку берёт, а косточку в пакет выбрасывает. Не отрываясь от
Дело было в сибирях, в некоей ИТК усиленного режима. Я как раз поднялся с карантина в отряд. В бараке пусто. Треть отряда в промзоне исправляется трудом-день будний, рабочий-треть спит после ночной смены, а треть шарится, читает, играет и разговаривает в пол голоса. Я бросил матрас на штонку, отнёс сидор в каптёрку, чайку заварил, отрезал ломоть от пайки, посыпал сахаром и подкрепился. А потом взял сигарету и пошёл в курилку. Там пацаны ко мне подсели. Тары-бары, кто и откуда, чо почём. Потом я взял со стопки газет на подоконнике верхнюю-На свободу с чистой совестью-и пойшёл, пардон, облегчица.
Туалет типа сортир-бетонная, длинная ступенька. В ней семь очков замуровано. На противоположной стенке наклонный, бетонный желобок, для поссать. На дальнем очке, в позе орла, сидит детина с лоснившейся рожей, цвыкает жёлтым зубом, почитывает какие то листики. Ну я расположился через очко от детины, тоже в газетку уткнулся, сосредоточился. И тут, гремя ведром, заходит поломой. Из касты неприкасаемых, обиженый по масти. Я уже знаю-на зоне туалеты только они моют. Спрашивает-можно? Я помалкиваю, детина хмурится и тоже молчит. Поломой начинает возить шваброй. Детина подтирается и зовёт его-поди-ка. Тот приближается, а детина смачно лепит ему бумажку на щеку. Ляяяп! Бляяя... Я напрягся, думал махач начнётся. Но поломой только обтёр щёку рукавом и плаксиво затянул-ну ты чооо, Сеняяя. А Сеня гаркнул ему-ты чо пидор, не видишь что тут люди делом заняты?! Обождать не можешь? И пошёл такой. А поломой тоже удалился, так и не помыв туалет, типа сортир. Дикие люди, блядь...