И ещё вызревает мышиный горох.
А на каждом таком цветке сидит и жиреет какая нибудь козявка.
Внизу эти пёрышки сладкие-там полно нектара.
Мы идём в обнимочку и неспеша. Тойчику Наташка обула его модные кроссовки-вернулась болячка-исколол лапы и опять нарывает. Он топочет и цепляется к Бенцы. Они всё время бегут впереди. Наташка любит эти пушистики.
Цветов всё добавляется.
Появились азиатские лютики. Наташка увидала и тоненько запела-лююютики цветочки, ууу меня в садочке.
Её тут же поддержал дрозд. А когда, уже в конце тропинки, я сел и закурил, на общем фоне птичьего щебета, метрах в двадцати от нас, вдруг кто то звонко и сочно защёлкал. И тут же выдал длинную трель-фифифифии. И чуть выше тоном-тататата. И запел, и запел во всё свое сладкозвучное горло. Ух ты!-восхитилась Наташка-кто это? Соловей!-удивлённо и радостно ответил я. Надо же, никогда я здесь соловья не слышал! Не весна, а сказка...
