Потом к дереву подъезжают с обеих сторон специальные механизьмы, чем то и как то его обхватывают и тресут. От этой тряски дерево ужасается и сбрасывает почти все орехи и какую то часть листьев.
Между делом чота там внутрях погромыхивает, механизьмы покряхтывают, взмахивают огромными крыльями, чота сортируют, встряхивают и ваще, ведут себя активно, нагло и уверено. К механизьмам периодически подъезжают юркие погрузчики с здоровенными пластиковыми коробами и механизьмы освобождают свою требуху от собранного. Погрузчики несутся из сада к дорожке, где их поджидает трахтур с другим механизьмом. Когда, в свою очередь, бункер этого механизьма наполняется, трахтур тянет его на подготовленное поле, по пути девает куда то лишний мусор и выстилает орехи тонким слоем на растянутые полосы.
Скорее бы закончили. Людно, шумно, сутолока и метания. И всё время ноют-ках эт акэ́лев-возьми собаку. Бенчука многие побаиваются, он большой) Я если бы один шёл, обошёл весь этот балаган. Но Наташка нам круги наматывать не даёт. А сад проходишь, за пригорок занырнёшь-и красотааа! Сразу слышно как жаворонки в небесах звенят и посвистывают шустрые щурки-щыр, щыр, щыр. И горлинки в лозе-уууррр, уууррр и кудахчут куропатки. А по небу плывут белые, весёлые облачка и тень от них ползёт в сторону Иерушалаима.
Когда одна из теней накрывает нас-тело медленно остывает. Двадцать шесть градусов сейчас. Я рюкзачок на травку под лозой умощу, посажу на него жону. А сам рядом на корточки падаю, пива открою. Тяну мелкими глотками, сигаретой попыхиваю и кайфую. Смотрю, слушаю, ощущаю...
Рекомендую, кстати. Хорошее, доброе пиво без всяких изысков. Такое эээ... рабоче-крестьянское пивко.
